Цензура в переводе с греческого - "строгий надзор, разбор, критика". Как правило, она всегда вызывает негодование и это естественно, так как люди хотят сами решать, что такое хорошо и что такое плохо. Что касается авторов, то им невыносима сама мысль о том, что кто-то дотронется до их детища своими грязными... Пусть даже детище кривенькое, глупенькое или уродливое.

Сам, будучи цензором, "неистовый Виссарион" Белинский писал, возмущаясь: "А черт ли в истине, если ее нельзя популяризировать и обнародовать...". Но, с другой стороны, посмотрите, что стало, например, с телевидением за последние десятилетия. Ведь не будете же вы спорить, что отсутствие любой цензуры приводит к "выползанию" на свет чудовищ бездарности. И тут уже борьба. Если есть таланты, т.е. настоящие таланты, "железобетонные таланты", то они умудрятся протащить сквозь цензуру (а заодно и сквозь века) свои мысли.

Когда-то давно, в Лидии, жила одна девушка по имени Арахна. Подробностей о ней особых мы не знаем, так как до сих пор не установлено даже к какой расе относились сами лидийцы, но точно известно, что она была дочерью известного красильщика тканей Идмона, у которого был ещё сын Фаланг, прекрасный воин, которого обучала сама воительница Афина Паллада, но речь идёт не о нём, а об Арахне.

Девушка живо интересовалась производством, а себе выбрала хобби — ткачество. Она достигла таких успехов, что даже окрестные нимфы приходили к ней, чтобы заказать ажурную ткань с прекрасными рисунками. Но она была не просто модисткой, а каждая её работа рассказывала какую-нибудь историю, однако отсутствие серьёзной конкуренции и достойной соперницы толкнуло её на рискованный шаг.
Она стала упрашивать брата, у которого был контакт с Афиной, чтобы тот уговорил богиню на состязание в искусстве ткачества. Фаланг отнекивался, зная нрав своей патронессы и понимая, что выиграть у неё можно только посмертно. Но, в конце концов, понимая, что упрямство, а не ум самая сильная черта его сестры, согласился.
Афина, выслушав просьбу, почти не изменилась в лице, но про себя думала о том, сколько раз спасала Фаланга на ристалищах. Не то, чтобы она его любила, нет, такое не к лицу деве-воительнице, но... Невольное касание рук, когда она показывала ему новый боевой приём, восхищённый взгляд юноши. Да.. Она непривычна к этим нежностям, но они доставляют ей какие-то новые ощущения и добавляют красок в её скучную, военную жизнь холостячки.

Впрочем, она решила поговорить с Арахной, приняв образ дряхлой старухи. Афина напомнила ей о том, куда привели состязания с богами Марсия, Пана, Ниобу... Куда там, Арахна прогнала старуху, ещё и нагрубив при этом.
Удивлённая Афина, будучи дочкой самой богини Мудрости Метиды, решила не спешить со своим праведным гневом и, для начала, узнать всё о будущей сопернице. Ну, а у кого есть досье на каждого, кроме Гелиоса, каждый день пробегающего по небу и знающего обо всех всё. Проблема была в том, что Гелиос был титаном, а значит в глубине души ненавидел и презирал богов. Но, наступив гордости на горло, Афина отправилась к Гелиосу.

К её удивлению, его не пришлось долго упрашивать, и вот почему, он сам попросил у Афины обучить его сына Фаэтона управлять колесницей. Сделка была заключена и Гелиос достал личное досье Арахны. Быстро пробежав по материалам, Афина сильно изменилась в лице и только прощаясь сказала Гелиосу с загадочной улыбкой: "А может не стоит обучать Фаэтона управлению конями?", на что Гелиос замахал руками: "Ты же обещала!". "Хорошо" — сказала Афина и полетела в Лидию.

Соревнование проходило в крайне нервной обстановке. Афина выткала ткань, на которой изобразила деяния богов в пользу людей, не забыв и себя, подарившую людям оливу, своего дядю Посейдона, давшему людям коня, Гермеса, давшего людям свирель и лиру, Диониса с вином и ещё много чего из того, что люди получили от богов.
Арахна же в своей композиции выткала, как Зевс, Посейдон, Апполон и другие боги бесчестят и насилуют смертных женщин, принимая личины животных или их мужей, как они ради забавы разжигают войны, а сами смотрят на это горе, как на представление в театре.
Афина долго молчала, перебирая пальцами работу Арахны. Она никогда не врала ни себе ни другим, это роскошь, которую могут позволить себе только сильные и могущественные.

— Твой узор не хуже моего. — наконец улыбнулась богиня.
— Ну, вот видишь! — торжествовала Арахна. — Видишь!
— Но то, о чём он рассказывает, унижает богов.
— Но разве это не правда? Ты ведь мудрая и справедливая, скажи!
— Правд много, девочка, и у каждого своя. Есть правда богов и правда титанов, ещё есть правда людей. А кто же судья? Ты? Простая смертная, ты судишь богов?
— Я не сужу. Я только рассказываю правду.
— Правду... — Афина притянула её за ухо ближе к себе. — А правду про Фаланга ты тоже сможешь выткать на полотне? Правду о сестре, которая спит с собственным братом?

У Арахны подкосились ноги. Но она встала, схватила верёвку, быстро свила из неё петлю и набросила себе на шею. Афина расхохоталась.

— Что, неприятно? Чтобы быть судьёй нужно ещё иметь на это право. А вы с братом будете наказаны. У меня есть на это право. Право силы.
— Что с братом? — прошептала Арахна.
— Да ничего, жив он и здоров. Держи его!

Афина разжала ладонь и из неё выполз большой волосатый паук.

— Ты тоже превратишься в паука, - продолжала Афина. — Но ты ведь считаешь себя мастерицей, поэтому будешь прясть всю оставшуюся жизнь.
Афина ударила Арахну по голове челноком. Тело Арахны сразу ужалось, усохло и она превратилась в паука.

Эта история имеет много аспектов морали, но, в чём я абсолютно уверен, демонстрирует первый в истории прецедент цензуры. Ну, и, кроме того, заставляет задуматься о тяжкой доле судей.